Психическое расстройство — это дар от Бога. Рецепт, который я предлагаю, нелегко принять душевнобольным или дать обществу. Это требует выхода за рамки медицинской модели, социальных проблем, в духовную возможность того, что Бог обращается к человечеству через дисфункциональный разум. Мы, страдающие психическими расстройствами, должны ценить свой дар.
Мне было нелегко принять подарок. Только после разговора и прослушивания епископального священника в саду психиатрической больницы, куда меня отправили после приступа тяжелой депрессии, я получил эту идею. Бог дал мне манию. Огромная энергия этого состояния усиливает мои таланты как писателя, художника и архитектора; но Бог также дал мне большую депрессию. Я ненавидел Бога за боль, которую перенес. «Как может Бог простить мне все проклятия, которые я послал?» Спрашиваю священника. Он рассказывает мне историю о блудном сыне. «Бог любит вас, несмотря ни на что», — говорит он. Он говорит мне, что и в хорошем, и в плохом том, что у меня есть, мне дано что-то особенное. «Это включает в себя человека-шизофреника, который говорит, что тарелка с фасолью велела ему убить?» Я спрашиваю. «Тебе дарят подарок. Другое дело, что ты с ним сделаешь», — отвечает он. Я смеюсь, но его слова звучат правдоподобно. Всем, кто страдает психическими расстройствами, дается что-то особенное. Мы смотрим на жизнь иначе. То, как мы используем эту разную точку зрения во благо или во зло, зависит от руководства нашего сердца и помощи сострадательных помощников, наших сверстников и Бога.
На первый взгляд это утверждение кажется абсурдным. Но так ли это на самом деле? В древних культурах сумасшедшие рассматривались как провидцы. Римляне и греки почитали людей, страдающих шизофренией. Они говорили голосами Богов. То, что они предсказали в своем измененном состоянии, было пророчеством. Только с появлением медицины как науки, философии как логики и религии как конформизма наши братья стали идентифицированы как больные и достойные отделения от общества. В мистике и чудесном всегда есть место разным голосам. По сегодняшним меркам пыл ранних христианских святых можно рассматривать как психическое расстройство.
Культурная история полна гения душевнобольных. Сумасшедшие художники, писатели, поэты и композиторы вдохновили мир, который был бы гораздо меньшим, если бы не вклад нашего вида. Неустойчивые и расходящиеся взгляды на неупорядоченный разум, где идеи лишь слабо связаны логикой и условностями и где несвязанные идеи сливаются и смешиваются новыми способами, имеют фундаментальное значение для создания нового. Калейдоскопический взгляд на мир высвобождает изменившиеся взгляды на старые знакомые образы и идеи. Это путь психически хаотичного художника. К невменяемым относятся художники: Ван Гог, Гоген, Ротко и некоторые верят Леонардо да Винчи; писатели: Уильям Блейк, лорд Байрон, Эрнест Хемингуэй, Роберт Лоуэлл и Сильвия Плат; композиторы: Гектор Берлиоз, Джордж Фредерик Гендель и Роберт Шуман. Кто не чувствует прикосновения божественности в «Звездной ночи» Ван Гога, где небо ощетинивается неотвратимой энергией в смелых мазках краски? Кого не трогает звук Бога из хора Генделя «Аллилуйя»?
Достаточно легко оценить себя в возбужденном состоянии, которое толкает нас в трансцендентное, где обычные восприятия сталкиваются, создавая неожиданные результаты. Великие художники доказывают эту случайность. Бесчисленные люди, которых коснулись так же, дают такое понимание слепому миру. Это труднее сделать в ужасном состоянии, когда темнота жизни заставляет нас бояться увидеть за завесой существования великие чудеса божественного. Наши хроники осветили темную дорогу по этому пути, откуда немногие из нас вернулись. Путь усыпан нашими мертвыми. Жизненно важные текучие слова Сильвии Плат прошли через ее тело и превратились в стихи, пока она не сунула голову в духовку и не умерла от отравления газом. Если мы можем контролировать себя от самоубийства — а это нелегко — мы можем многое предложить в отношении тех аспектов жизни, которые противоположны яркому и славному.
Интеллектуально я принял идею о том, что мое депрессивное состояние могло быть подарком, но мне потребовался опыт спуска в бездну депрессии, чтобы это стало реальностью. Через некоторое время после выписки из больницы, когда я был наименее подготовлен, началась глубокая депрессия. Парализованный печалью, я лежал в постели, глядя в приоткрытое окно, задернутое тенью. Зеленые листья появляются в проеме под тенью с пучками снизу. Тень становится светлой и темной, мягко входя и выходя из окна с легким ветерком через проем. Я думаю о смерти. Я хочу умереть. Боль жизни на какое-то время уходит, а потом всегда возвращается. Я спрашиваю себя: «Это дар, который дал мне Бог? Могу ли я вернуть его?» Нет ответа. В своей одинокой тишине я замечаю красоту тени и глубокую зелень листьев. Я замечаю искорку света на краю листа, в углу подоконника и крошечную дырочку в тени. Возникает небольшая доля веры в то, что Бог проведет меня через это нисхождение и снова в более светлое место. Постепенно я возвращаюсь к жизни, встаю с постели и хочу сказать другим, что в глубокой депрессии есть дар, если вы можете продержаться и пережить это.
Мы, люди в тяжелой депрессии, знаем трагедию и чувствуем печаль, как никто другой. Мы можем рассказать о пути вниз, назад и о том, что лежит на дне пропасти. Свернувшись клубочком от страха и ломая голову от боли на темном полу пещеры разума, иногда умственно отсталые получали проблеск божественного света за пределами смерти. Иногда желание бывает слишком сильным, и мы стреляем в себя, чтобы выйти за рамки. Иногда мы можем вернуться с отчетом о чуде, лежащем на дне глубин жизни. В Боге есть свет, радость и любовь, частью которых является все человечество.
